Miromania

Иванна Жарова

Другое время

= ИЗАМБАР =

Повесть

Страница № 12

      - Совершенно верно. И, как и в случае с Filioque, я говорю о неделимости. Возможность разъять сумму на слагаемые предоставляет арифметика, но не геометрия. Пифагорова математика родом из геометрии, и геометрия - матерь алгебры, ибо последняя возникла из потребности анализа явлений, наблюдаемых в первой. Обособление алгебры от геометрии уводит её от подлинного логоса, без которого абстрактное обращается в бессмыслицу. То же самое я мог бы сказать о философии вообще и богословии в частности. Я ведь только что доказал, что не нуждаюсь в треугольнике - мне достаточно прямой. Это не двуначалие, Доминик, это триединство. Третье - как раз логос, без которого невозможно ни помыслить, ни совершить построение. Я вывел тебе геометрическую троицу. На языке чисел она выражается суммой "двух" и "трёх", где суммирует ДУХ.
     - Так Логос или Дух?
     - В геометрии - логос, в человеке - Дух. Но дух стоит и за логосом, иначе логос - обычное человеческое слово, пустой звук. Дух - во всём. Он абстрактнее, чем число, хотя проявляется в конкретном. Дух всегда слагает. Гармонически соединяя мужское и женское, он создаёт человека, как, впрочем, и других живых существ, и Землю, и Вселенную…
     - Опять, Изамбар! Дух Духом, но ты говоришь о мужском и женском как о двух равноценных началах!
     - Они не совсем равноценны, Доминик, - возразил математик извиняющимся тоном, но глаза его заискрились прежним невинным озорством. - Ты разве не заметил, как я назвал симметрию божественным принципом не только геометрии, но и всего мирозданья? А как я объяснил пифагорейское учение о женских и мужских числах, ты обратил внимание? Сначала я определил чётные как женские и заговорил о симметрии априорной, и лишь для воплощения геометрической идеи мне понадобилась ось, которую я обозвал противоположным, мужским началом и поспешил использовать. Равноправие тут относительное. Женское - явно определяющее, а мужское - вспомогательное: вне принципа симметрии не может быть и речи об оси или центре, а нечётность означает отсутствие чётности, то есть речь идёт о чётности так или иначе; она - тема разговора.
     - Но это же абсурд! - епископ даже подскочил на месте.
     - Спокойно, Доминик. Почему ты так возмущаешься? Твоё возмущение говорит не в твою пользу. Придётся с этим разобраться. Итак, каковы твои претензии?
     - Да ты перевернул всё с ног на голову, Изамбар!
     - Это сделали задолго до меня, Доминик. Я же, напротив, ставлю всё обратно, как было в начале. Правда, именно моё чувство юмора побуждает меня именно к такой подаче. Ведь я уже заговорил о неделимости женского и мужского в человеке и начал подбираться к тайне гармонии, когда ты потребовал от меня отчёта, как я смею ставить женское наравне с мужским, - Изамбар снова веселился; всё существо его сияло смехом, беззвучным и беззлобным. - Что же мне остаётся? Только доказать тебе, что логика позволяет уйти от возведённого в догму стереотипа ещё дальше, и от этого только выиграет. А уж анекдот о сотворении Евы из ребра Адама Богом Отцом, извини меня, Доминик, не самый удачный. Такое впечатление, что Бог пошутил, а человек принял за чистую монету. Зато математически этот анекдот объясним, хоть и нелогичен: тройка содержит в себе двойку, и вторая выделима из первой с помощью вычитания. Но что же остаётся? Частная единица, точка без положения!
     - А если вычитать не из тройки, а из пятёрки? - предложил монсеньор Доминик. - Тогда должно получиться логично.
     - Что логично, Доминик? Расчленение человека на мужское и женское? А ведь там речь идёт об идеальном божественном мире до грехопадения! Сотворение - акт Духа, ему присущи сложение и умножение. Это мы, смертные, вычитаем и делим, чтобы понять, что из чего состоит; мы идём от условного конца к Началу; Бог же исходит из Начала в бесконечность Своих проявлений. Тебе не кажется, что навязывание Богу вычитания - первый шаг к манихейскому двуначалию?
     - То есть?
     - В упомянутом мною анекдоте Творцу приписывается отрицательное действие. Зачем? Ответ очевиден: только затем, чтобы поставить мужское в доминирующее положение, женское - в подчинённое и, вопреки неоспоримому, бесконечно констатируемому природой факту, провозгласить женское производным от мужского.
     - О каком факте ты говоришь, Изамбар?
     - О том факте, что и ты, и я рождены женщиной, и только женское тело может воспроизвести себе подобное (не в смысле женского, а в смысле тела, полноценного человеческого тела, заключающего в себе жизнь). Каждые роды есть проявление женского начала как способности к делению целого надвое так, что целое будет и в частном. Мужская причастность к этому явлению наглядно сравнима с применением циркуля к геометрическому построению. Но ведь вне принципа симметрии нет ни оси, ни циркуля! Условие воплощения - некая фиксация, связанная с вмешательством мужского начала. Природа свидетельствует о том, что женское через принцип симметрии неразрывно связано со всей Вселенной и заключает в себе симметрию априорную, мужское же предаёт этой симметрии относительность, что и является физическим воплощением, как и геометрическим построением. Женское и мужское тело самим своим видом говорят о сути, выражением которой каждое из них является. Пифагорейцы, Доминик, взяли своё учение о числах не с потолка. Наши конечности, наши органы чувств симметричны и парны, наши тела пропорциональны, причём женское наиболее гармонично сочетает вогнутое с выпуклым и, как правило, архитектоничнее мужского; оно совершенно в высшей степени. И что же? Этому совершенству приписывается отрицательность, а заодно с ним и земле, и природе, и человеческому телу вообще, будь оно мужское или женское - а иначе как же можно отнестись серьёзно к божественному вычитанию из Адама его собственного ребра? Да и отрицательный знак должен был достаться не пострадавшему, и уж конечно, не всемогущему Отцу, в своём всемогуществе отрицающему Мать, а виновнице инцидента. После такого "сотворения" на что ещё могло сгодиться это заведомо ущербное существо? Ясное дело - на совершение грехопадения! Но греки и к своим-то богам относились не без юмора, а уж эта история их бы точно не заинтриговала - они своей плоти не стыдились. В противном случае им было бы не до математики. Для них двойка - прежде всего первое чётное число и число, ближайшее к единие, числовому началу. Тройка сдержит в себе двойку не потому, что "три" больше "двух", а потому, что тройка получена из двойки путём сложения с единицей, числовым началом, то есть "три" содержит "два" потому, что происходит от "двух", и потому же "три" больше "двух". Здесь важна логическая цепь, возникающая в процессе простого счёта от единицы с использованием только сложения и умножения. Здесь не может быть отрицательных выражений. Вычитание и деление - аналитические действия. Речь идёт о божественном творчестве и о простейших числах, в чьих свойствах отражены его фундаментальные принципы. Важно выработать позитивное мышление именно через азы арифметики и геометрию, потом - через геометрическую алгебру, иначе учебники по нумерологии и астрологии только заморочат тебе голову. Поверь мне, Доминик, большинство их авторов исповедуют как раз двуначалие в противовес тому, что я говорю тебе, и знаешь, к чему это приводит? Они не расширяют свой разум и свой мир, но упрощают, делая плоским, одновременно усложняя задачу. Вот где абсурд!
     - Позволь спросить тебя, Изамбар, а как же быть с женскими числами, делимыми на два, если деление и вычитание под запретом?
     - Хороший вопрос, Доминик! Можно предположить, что именно потенциальная делимость этих чисел навевает ассоциацию с отрицательностью. Многие люди считают чётные дни месяца несчастливыми, а нечётные - приносящими удачу. И астрологи с нумерологами в общем поддерживают такое представление. Более того: для тех, кто так верит, оно работает! Но математик должен быть свободен от подобных фобий и вырабатывать бесстрастно-позитивное отношение к числу. Арифметика и алгебра сродни аскезе. Без огромного "плюса" глубоко у тебя в сердце цифры быстро высушат его, перестав быть числами, а числа - сродни логосу, животворят и вещают, когда ты к ним почтителен. Запрет на отрицательные арифметические действия подобен монашескому посту. С чётными числами нет никакой проблемы, Доминик. Делимое, делитель и частное всегда можно представить как два сомножителя и произведение, где делимое соответствует произведению. Так, следующее за тройкой число "четыре" получается сложением с первым мужским числом единицы и при этом представимо как сумма двух двоек или произведение двух двоек. Это первое квадратное число. А вот число "восемь" будет уже кубическим, или, как говорили греки, телесным, то есть представимым как произведение трёх сомножителей, в данном случае снова двоек. Соблюдая запрет на деление, прежде чем добраться до трёхзначных чисел, я, естественно, знал таблицу умножения, не знал наизусть, потому что выучил, а знал по-настоящему, потому что вывел её сам. Работая же с числами трёхзначными, я вплотную подобрался к понятию пропорции, и тогда запрет был снят.
     - Кто учил тебя математике? - не выдержал епископ, чрезвычайно заинтригованный.
     Изамбар улыбнулся и качнул головой:
     - Условие, Доминик! Ты уже забыл? Важно - не кто, а чему и как. И ещё важнее - зачем. Добравшись до дробей, я был ошеломлён разницей между арифметикой и геометрией. Именно разницей в делении. Геометрическое деление остаётся позитивным, творческим актом - оно не разрушает целого. Простейший пример - построение биссектрисы треугольника. Деление противолежащей стороны есть сечение её прямой, образующей два новых равных угла, которые будут составлять угол исходный. Рассечь прямую на две части - не значит разъять её. Сторона треугольника остаётся прежней, просто кроме неё самой теперь можно рассматривать и образовавшиеся отрезки, её составляющие, каждый в отдельности. То же и с углами; причём, рассматривая по отдельности углы вновь образованные, мы будем рассматривать и новые треугольники, полученные в результате построения и образующие треугольник исходный. Новые треугольники являются полноценными геометрическими фигурами; составляя как части треугольник исходный, они сами остаются целыми. Если перейти к числовым характеристикам и рассмотреть, например, площади всех трёх фигур, через площадь исходного треугольника будет выражена сумма площадей треугольников вновь образованных, и такое выражение отражает полноту явления геометрического деления; разности же суммы и каждого из слагаемых есть частные случаи и применимы лишь в процессе арифметических вычислений. Но стоит убрать из поля зрения чертёж и таким образом абстрагироваться от геометрической логики, приоритет суммирования над вычитанием уже не очевиден - перед тобою просто цифры, с которыми арифметически можно делать всё что угодно.
     - В каком смысле "всё что угодно"? - снова забеспокоился епископ. - Ведь в арифметике всего четыре действия, Изамбар!
     - Этого более чем достаточно, уверяю тебя. Ты даже себе не представляешь, что можно делать!
     Изамбар помолчал, испытующе глядя на собеседника, очевидно, нарочно стараясь заинтриговать его до предела.
     - Знакомо ли тебе понятие алогичных чисел? - спросил он наконец.
     - Это те, которые называют "глухими"?
     - Глухими, - кивнул Изамбар, улыбаясь. - А ещё "немыми", "иррациональными", "мнимыми", "несоразмерными величинами"; их не считают за числа как таковые, но в алгебре от них никуда не денешься. Однако, первыми их открыли геометры, всё те же пифагорейцы, когда решили рассмотреть соотношение между стороной и диагональю квадрата, приняв сторону за условную единицу измерения. Диагональ квадрата является общей гипотенузой двух равнобедренных треугольников. По теореме Пифагора получается, что она равна корню из "двух". Пифагорейцы пришли в ужас. Это не число целых, даже не дробное соотношение двух целых! С точки зрения и числовой логики, и числовой мистики данное выражение казалось абсурдным: извлечение корня из числа "два" - это дробление целого до бесконечности. Сама возможность такого абсолютно деструктивного действия в математике, по пифагорейским представлениям, науки священной и божественной, была неприемлема. И вместе с тем, пифагорейцы сознавали, что столкнулись с данным явлением именно при попытке проиллюстрировать пропорцию, присущую геометрической фигуре, числовым выражением, позволяющим произвести арифметическое вычисление: пока они рассматривали числа вне связи с геометрическими построениями, ничего подобного не случалось.
     Рассудив, они решили оградить геометрию от алгебры с одной стороны, с другой же - геометризировать саму алгебру. Изображая суммы единиц в виде точек, образующих геометрические фигуры, пифагорейцы выделили числа линейные, плоские, телесные (или кубические), треугольные, квадратные, прямоугольные, пятиугольные. Это позволило им буквально увидеть структуру каждого числа глазами: корень квадратного числа есть его сторона; число прямоугольное можно разделить по диагонали, число пятиугольное - разбить на числа треугольные. Фигурные числа дают возможность выразить конечное арифметическое деление условным геометрическим, к тому же их можно достраивать по периметру, получая представление об арифметической прогрессии и обобщая свои наблюдения в формулах. Геометрический подход к числу сохраняет наглядность логики, оберегает математический мир от плена буквенных обозначений, за которыми быстро забудется изначальная суть и число перестанет мыслиться числом, но скроется со знаком, не имеющим прямой и непосредственной связи с арифметической структурой - ведь буквы берутся из языка, а числовое мышление абстрактнее словесного. Для пифагорейского сознания, воспитанного на чистом геометрическом логосе, разъятие и дробление целого было сродни убийству живого, по сути, святотатством…
     - Да ведь ты же пифагореец, Изамбар! - воскликнул тут епископ.
     Хоть эта мысль уже приходила ему в голову и раньше, сейчас он был поистине поражён: одно дело - догадываться, но совсем другое - слышать собственными ушами мягкие переливы проникновенного голоса, поющего гимн геометрии как божественному откровению, видеть глаза, полные тихой, но так ярко сияющей радости.
     - Признайся, Изамбар, ты сам пифагореец! И к тому же грек. Я знаю, что ты не ешь мяса и пишешь по-гречески. Откуда ты? Кто научил тебя всему этому?
     Изамбар укоризненно покачал головой.
     - Мы же договорились, Доминик, - обо мне речи не будет. Назови меня пифагорейцем, если так тебе удобнее, а лучше просто - буквой пи и попробуй извлечь из меня корень. - Изамбар опять смеялся своим лёгким детским смехом. - Ты ведь этого хочешь? А я пока ещё живой человек, маленькая тайна бесконечного Бога, и очень тебе мешаю. Но скоро, когда я уже не буду тем, что я есть сейчас, ты сможешь исполнить своё желание. Ты найдёшь слово или букву, чтобы обозначить меня со всеми моими мыслями, проложишь на самую дальнюю полку своей памяти и успокоишься. Не волнуйся, у тебя получится. А пока я всё ещё живой человек, позволь мне продолжать. - Он подмигнул епископу с абсолютно не приличествующим случаю озорным легкомыслием. - К извлечению корней мы ещё вернёмся.
     Я надеюсь, что убедил тебя, несмотря на все твои протесты, в очевидном факте: треугольник богословов и нечувствительность к библейскому юмору лишили человека полноты, гармонии и пятимерности активным подавлением женского начала. И в этом нет ничего удивительного, потому что именно женское начало непосредственно связано с бесконечностью в противовес мужскому, обеспечивающему фиксацию. В мире конечных объектов, приписанном Богу, отождествлённому с человеческими образами, бесконечность вызывает ужас и видится как тьма. С другой стороны, как и центрально-осевой принцип в геометрии, мужское начало обладает свойством захватывать и притягивать к себе внимание. Мне приходит на ум, что по этой самой причине Второе Лицо Троицы, принявшее телесно мужскую форму, несёт в Себе до сих пор не осознанный человечеством женский принцип. Иисус Христос гармонически неделимо соединён с Творцом и всей бесконечной Вселенной творения; Он отдаёт Себя людям и через Свою смерть, которую от них принимает, возвращает человечеству утраченную полноту. Пять ран Иисуса открывают нам нашу пятимерность.

11 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Страница № 12 13 14 15 16

Повесть "Другое время" публикуется в сокращении.
Автор готов рассмотреть любые предложения относительно издания этой книги.

web design by Alex Wave

Сайт создан в системе uCoz