Miromania

Иванна Жарова

Другое время

= ИЗАМБАР =

Повесть

Страница № 9

     - Итак, Начало есть Вещь в себе. Латинское "in principio" в славословии Пресвятой Троицы стоит перед тремя временными определениями, то есть над временем. Таким образом, Начало как божественный Принцип - понятие метафизическое. Евангелист Иоанн пишет: "В Начале было Слово. И Слово было у Бога. И Слово было Бог." То есть Начало как Принцип принадлежит Творцу, и Творец обладает им вне времени и пространства, которые являются уже частью творения, и возникли вследствие применения Творцом этого Начала-Принципа. Более того - в третьем утверждении Начало-Принцип отождествляется с Самим Творцом. Отсюда вытекает, что Творец присутствует во всём Своём творении в качестве божественного Начала-Принципа. Евангелист, и вслед за ним - все богословы, называют этот Принцип Словом. Слово как Начало обладает животворящей, созидающей, божественной силой; оно не тождественно словам человеческим и недоступно ни языкам, ни разуму смертного, ибо "через Него всё начало быть". Божественное Слово - не существительное, но Слово-Глагол; оно есть Действие. Но богословы используют слова человеческие, ибо они люди. И говорят о Логосе. Это греческое понятие; изначально оно означало не более чем "суждение", но с развитием логики "логос" стал именно принципом, позволяющим выстроить логическую цепь. Логос приобрел своё всеобъемлющее значение благодаря математике и развитию доказательства в геометрии. Ты следишь за мыслью, Доминик? Богословы взяли ЛОГОС у геометров. И отождествили с Самим Творцом. Для геометров же логос - способ постижения посредством рассуждений об очевидностях, выявляемых через геометрию. Все античные философы шли по их стопам. Математическое доказательство стало матерью философии. А для математиков логос умозрителен, но не очевиден. Он вытекает из геометрии с её очевидностями, отражёнными в построениях.
     Только геометрия имеет дело с прямыми очевидностями. И она обладает своими собственными началами, которые описаны Евклидом, в своём роде евангелистом геометрии. Первым определением в Первой Книге "Начал" Евклид обозначает точку. Если ты помнишь, Доминик, оно звучит так: "Точка - это то, что не имеет частей". Обрати внимание, что уже здесь заложена условность геометрической очевидности: точка неделима вне зависимости от её масштаба, даже если обвести её на чертеже жирным кругом. Геометр никогда не забывает, что имеет дело с миром идеальных объектов и абстрактных идей, графически отражаемых на плоскости. Он помнит, что плоскостное изображение неизбежно ведёт к искажению. Особенно явно искажение при работе с объёмными фигурами: они подвергаются двойному преломлению - в зрачке нашего глаза и на плоскости листа. Прослеживая и осознавая это явление, геометр понимает, что подобное происходит и с истиной при попытке перенести её на плоскость человеческого языка. Поэтому, имея точку как неделимое надвременное Начало, заключающее в себе Вселенную, геометр мог бы сказать: "В Начале была точка. И точка была у Бога. И точка была Бог. Через неё всё начало быть…" Но он так не скажет. Он улавливает нелогичность употребления прошедшего времени по отношению к надвременному. И он не поклоняется точке так, как богословы поклоняются слову. Просто точка есть универсальный геометрический объект. Но геометр, если у него достаточно чувства юмора, может поиграть в игру, правила которой задали богословы.
     Глаза Изамбара заискрились тихим весельем. Он явно получал удовольствие от самого процесса высказывания этих мыслей. Но оно было совершенно невинным и походило разве что на озорство беззлобного ребёнка, озорство не из духа противоречия, а именно из чувства юмора.
     - Геометр берёт точку и наделяет её тем качеством, которым богословы наделили логос - бесконечным потенциалом созидающей силы. И обнаруживает, что отрицание этого качества точки будет неверным утверждением. Аристотель, в свою очередь, определил точку как единицу, не имеющую положения. По Пифагору единица не есть число, тогда как всё в мире таковым является, ибо числовой принцип лежит в основе мирозданья, выраженный в цикличности и периодичности самой Жизни. Пифагорово число - сумма единиц, единица же - Начало, точка отсчёта. Слышишь, Доминик? Точка отсчёта, чисто умозрительная! Геометр задаёт ей положение, помещая на плоскость. Чертёж - всегда иллюстрация представляемого в уме действия. И если я ставлю точку пером на листе или грифелем на доске, или же тростью на поверхности земли - это значит, что прежде я зафиксировал воображаемую абстрактную точку в воображаемой абстрактной плоскости. Фиксация точки в каком бы то ни было положении как геометрический процесс с другой стороны является актом создания плоскости: если точка А существует и обозначена, существует и плоскость, в которой она лежит, некая плоскость альфа. Наличие же плоскости позволяет выполнить на ней любое построение, как планиметрическое, так и стереометрическое, ибо, как я уже сказал, посредством искажающего преломления наши глаза и наши руки способны перенести на ровную поверхность и объёмное изображение. И когда мы имеем дело с двумя, тремя и более плоскостями, мы так или иначе условно обозначаем их на рабочей плоскости альфа, вызванной из небытия актом фиксации точки А. Так, плоскость альфа "начинает быть" через точку А. Плоскость альфа, в свою очередь, потенциально заключает в себе множество подобных точек, не обозначенных, но они могут быть выбраны и обозначены. Через точку А на плоскости альфа можно провести прямую линию а. Концы линии по Евклиду - точки. Но Евклид допускает, что концы эти всегда могут быть продолжены, а, определяя параллельность прямых, сам предлагает продлить их, дабы убедиться, что они не персекутся, продлить до бесконечости! До бесконечности, Доминик! Так, евклидова прямая линия, определённая, в противоположность кривой, как равнорасположенная по отношению ко всем точкам, лежащим на ней, и евклидова плоскость, в противоположность поверхности вообще, равнорасположенная по отношению ко всем лежащим на ней прямым, конечны лишь условно, для удобства и наглядности. При этом линия определена как протяжённость длины, а поверхность - как протяжённость двух измерений, длины и ширины. Речь идёт не об измеримости, а именно о протяжённости измерений в принципе и графически, протяжённости, ограниченной лишь нашими средствами восприятия. А мы начали с точки, Доминик. И уже столкнулись с неизмеримым. Но это только первый шаг. Идём дальше.
     Обозначим на плоскости альфа точку Б, не лежащую на прямой а, и проведём через неё прямую б, непараллельную прямой а. Очевидно, что прямые а и б пересекутся в точке Ц. Пересекающиеся прямые образуют точку своего пересечения. По тому же принципу пересекаются и плоскости, образуя уже прямую. Вот, например, плоскость бета. Видишь, я выполняю сечение и получаю прямую ц, принадлежащую одновременно и плоскости альфа, и плоскости бета. Я могу пойти ещё дальше и выполнить сечение обеих плоскостей плоскостью гамма, единственно возможным способом, через прямую ц. Конечно, графически пересечение трёх плоскостей в одной прямой не очень наглядно, ибо тут мы имеем дело с упомянутыми мною неизбежными искажениями, так как само построение выполняется тоже на плоскости, причём уже четвёртой по счёту. Можно упростить чертёж и свернуть плоскости в прямые, то есть дать вертикальный срез изображения, иными словами - вид сверху (или снизу, если тебе так больше нравится). Мы получили три прямые, свернув протяжённость ширины трёх плоскостей, три прямые, проходящие через одну точку, которой обозначили прямую, лишив её протяжённости длины. Теперь хорошо видно, что я выполнил построение таким образом, чтобы все углы, образуемые при пересечении рассматриваемых геометрических объектов, были равны между собой. Их шесть, а ось пересечения есть ось симметрии, вокруг которой можно описать окружность. На что похож этот чертёж, Доминик? Что бы ты стал делать с ним дальше?
     Епископ не заметил провокации. Он был слишком возбуждён.
     - Ты пишешь в своих заметках, Изамбар, что окружность - шкала времени. Я удвоил бы количество прямых, проходящих через центр окружности, поделив полученные тобою углы ещё надвое, и получил бы Зодиак.
     Изамбар рассмеялся поистине хрустальным смехом, полным тихого веселья, чем заставил собеседника разинуть рот от удивления.
     - Я так и знал, - довольно сообщил математик. - Честное слово, Доминик! Я знал, что геометрия интересует тебя лишь постольку, поскольку она имеет отношение к астрологии. Прости меня, Доминик. Я не должен был шутить над тобой, - он примирительно улыбнулся. - Потом, Доминик, хорошо? А сейчас давай вернёмся к точке. Да, я помню, что писал о движении точки в пространстве и времени. И мы подойдём к этому позже. А пока считай, что точка ещё не двигалась. Я только иллюстрировал евклидовы постулаты и проводил параллель между Первой Книгой "Начал" и началом Евангелия от Иоанна. И сейчас мы продолжаем исследовать свойства точки. Мы совершили переход из плоскости в пространство и, схематически упростив построение, вернулись обратно в плоскость. Окружность же я начертил, чтобы показать тебе ещё одно удивительное свойство точки: точка всегда может быть принята за центр окружности любого радиуса, так же как через точку всегда можно провести ось симметрии любой симметричной фигуры. Симметрия может иметь место только относительно точки или проходящей через неё прямой, называемой осью симметрии. Окружность симметрична относительно своего центра благодаря равноудалённости от этого центра всех точек, лежащих на её поверхности.
      Я извинился перед тобой, Доминик, за свою шутку, но твоя мысль о Зодиаке не совсем мне чужда. Просто пока что мы не говорим ни о времени, ни об астрологии. Но твоя ассоциация с зодиакальным кругом, равным 360 градусам и поделенным на 12 частей, вполне правомерна. Я хочу сказать, что через точку, являющуюся центром окружности, можно провести множество прямых, и по аналогии любую прямую в пространстве можно представить как ось пересечения множества плоскостей. Твой зодиакальный круг для меня - ни что иное, как упрощённое плоскостное изображение этой картины. Впрочем, скорее символическая, чем упрощённая - я опять должен извиниться. Упрощённым следует назвать именно мой последний чертёж, обозначающий, если ты ещё помнишь, три плоскости, сходящиеся в одной прямой. Три плоскости, которые я мыслю бесконечными, пронизывающими всё существующее пространство, имеющие прямую, единую в этих трёх плоскостях. Прямая одна, и вместе с тем их три, просто они совпадают. Можно рассмотреть каждую плоскость в отдельности и убедиться, что прямая принадлежит ей. Три плоскости имеют бесконечное число общих точек.
     Ты понял смысл моей модели, Доминик? Богословы по давно уже сложившейся традиции чертят равносторонний треугольник, правильную и простейшую равноугольную фигуру (естественно, на плоскости) и, рассматривая стороны и внутренние углы данной фигуры, рассуждают о единстве Бога в Трёх Лицах. Иллюстрируя догмат о Троице, богословы не могут обойтись без геометрии - вслед за логосом они берут у неё треугольник и делают из него культовый знак. Я знаю, Доминик, что и ты это делаешь. И согласен, что плоскостной равносторонний треугольник очень удобен и нагляден. Он отражает главное качество Троицы - единство Трёх в Одном: три равных стороны, три равных угла в одной фигуре. Я принимаю и условность, и схематизацию - ведь я геометр, Доминик… Но я не могу забыть, что под Одним подразумевается… Бог! Бога представляют в виде плоской, ограниченной фигуры, замыкающей внутри себя некую конечную площадь. Бесконечного, неизмеримого, всепроникающего Бога!
     А теперь взгляни снова на мою схему. Она тоже отражает триединство, но отражает также и бесконечность, и неизмеримость, и проникающие качества. А всё оттого, что конструкция не замкнута, а напротив - разомкнута, распахнута во все стороны. Но именно за счёт разомкнутости она обладает ещё одним свойством - потенциально её можно достраивать. Троичность в треугольнике конечна, как и сам треугольник. Моя схема, как я уже сказал, троична чисто условно, из принципа упрощения. Тремя плоскостями я обозначил, что их множество, то есть, по крайней мере, больше двух, и до бесконечности.      - Осторожно, Изамбар! - не выдержал епископ, не на шутку встревоженный. - Что же ты делаешь?! Ты отрицаешь догмат о Троице!
     - Ничего подобного, Доминик, - продолжал Изамбар с прежней лёгкостью. - Я делаю совсем другое: я вывожу своё сознание из двумерной плоскости в многомерное пространство. И когда я это делаю, то понимаю, что и моя схема, и модель богословов не есть модель Бога, но модель мира, схема, выстраивающая человеческое сознание тем или иным образом. Бога же невозможно изобразить ни образно, ни даже схематически в идеальном геометрическом мире. Бог есть тайна. Он во всём. В пространстве. Во времени и вне времени. В Принципе. В точке. Но я ведь не сказал, что Бог есть точка, вспомни, Доминик! Я лишь описал некоторые качества точки как геометрического Начала. Далеко не все. Например, я могу доказать, что точка бесконечна. Она неделима и она есть начало. Концы линии - точки, которые, по допущению Евклида, можно продлить; следовательно, являясь концами линии, эти точки не теряют своих априорных качеств Начала. Любую точку можно развернуть, как бы вытаскивая из неё её потенциальные свойства на плоскости и в пространстве. В принципе, в любой точке Вселенной заключена новая Вселенная. Но я не говорю даже, как любят говорить геометры, что Бог - Геометр. Я не могу опредметить Бога, Доминик. Я лишь соприкасаюсь с его тайной, изучая геометрию. Я могу воспринимать Бога через живой мир Его творений, через счастье или страдание, я могу раскрыть Ему своё сердце и принять Его Любовь, но я не могу вообразить или помыслить Его, ибо всё, что я, смертный, способен вообразить и помыслить, есть пространственно-временные образы. Я осознаю это, потому что занимался стереометрией. Мы мыслим Бога трёхмерно, ибо воспринимаем мир трёхмерным. Но трёхмерность данного мира - не три измерения пространства; это плоскость и время. Это твой Зодиак, Доминик, и это плоский равносторонний треугольник богословов, формирующий плоскостное юридическое мышление, зажатое между шкалой добра и шкалой зла.
     - Ты отрицаешь Троицу, Изамбар! - сокрушённо повторил епископ. - И, похоже, к тому же, отрицаешь мораль.

6 7 8 9 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Страница № 9 10

Повесть "Другое время" публикуется в сокращении.
Автор готов рассмотреть любые предложения относительно издания этой книги.

web design by Alex Wave

Сайт создан в системе uCoz