Проза
Поэзия
Образы
Ссылки
|
Главная
Проза
Поэзия
Образы
Ссылки
|
"ДРУГОЕ ВРЕМЯ" - ЧТО ЭТО? СРЕДНЕВЕКОВЫЙ РОМАН? ФИЛОСОФСКАЯ ПРОПОВЕДЬ, ОБЛЕЧЁННАЯ |
| Действие повести разворачивается во внутреннем пространстве души умирающего человека и вращается вокруг одного центра - события, которое найдёт своё место в финале; неизбежно, и всё же неожиданно. Именно поэтому я называю своё произведение повестью, а не романом - повестью души, историей её возвращения к своему истинному Существу, возвращения в реальном внутреннем времени. Отсюда заглавие. Повесть написана как бы косвенной прямой речью - события даются глазами героя, переживающего их заново, героя-интеллектуала и аскета. Книга адресована читателю, способному на активное творческое мышление, готовому к сопереживанию. Такой читатель найдёт здесь обильную пищу для ума и сердца. Средневековье. Условное (в тексте - ни одной даты). Из сюжетного контекста, правда, ясно, что дело могло происходить между 13 и 15 веком. (1439 год - Флорентийский Собор, Уния между Римом и Константинополем, которую Католическая Церковь с тех пор официально не отменяла). Но не стоит искать здесь конкретных исторических реалий. Время - внутри нас. "Современный" автор и его "средневековые" герои естественно преломляются друг в друге. |
|
Некое королевство. Западноевропейское (судя по именам героев). Тоже условное (безымянное;
а названия городов - вымышленные). Умирает старый архиепископ, монсеньор Доминик,
грозный "охотник на ведьм". Дыхание смерти пробуждает в нём последнюю, ослепительную
вспышку осознания, и ужас небытия отступает перед живым образом человека, казнённого
много лет назад. Монсеньор Доминик хотел спасти его, но этот человек не принял помощи… Проездом заглянув в один из монастырей, епископ задержался там на много дней. В обвинённом в ереси монахе-переписчике он обнаружил гениального математика. Изамбар (так зовут монаха) в совершенстве знает арабскую алгебру и владеет неслыханными вычислительными приёмами! Монсеньор Доминик всерьёз увлекается астрологией и страшно заинтригован. Изамбара обвиняют в отрицании Filioque (т. е. исхождения Святого Духа от Сына), в "греческой ереси", как выражается настоятель аббатства. В глазах епископа это обвинение - ничто в сравнении с феноменальным умом, знаниями и талантами обвиняемого. Помимо корыстного интереса монсеньором Домиником движет искреннее восхищение и желание понять природу Гения. |
| Изамбар, скромный безвестный монах, знает арабский и греческий языки, владеет искусством скорописи и многими другими удивительными способностями, а за его математической системой стоит философская основа. Кроме того, он - бесподобный музыкант, одарённый уникальным голосом. И губит его ни что иное, как человеческая зависть, страстное восхищение, переходящее в ненависть. И его бесконечная доброта. Он "добрый до безумия". В этом его сила. И его слабость, как убеждает себя епископ. Убеждает безуспешно. Изамбар покоряет его сердце. Покоряет своей всеприемлющей беззащитностью, которая на поверку оказывается неотразимым оружием. Чутко угадывая и щедро даря каждому именно то, в чём каждый нуждается, Изамбар не знает меры. Виртуоз абстрактного мышления, разглядевший в пифагорейском учении Бесконечность Вселенной, а в арабской алгебре - "Тайну неделимого Целого", он - христианин по существу, по природе. Добродушно иронизируя над "богом богословов", "Образом Власти и Символом Деспота", фактически отвергая догмат о Троице как способ восприятия Бесконечного трёхмерным и ограниченным, он в то же время всем сердцем сочувствует Доминику, рабу и "жертве своего бога-тирана". И идёт за Христом. Это один из множества парадоксов, которыми полна Изамбарова математика и сама жизнь, отражённая в ней как в зеркале. И сам Изамбар - зеркало, куда смотрится епископская душа. Зеркало парадоксов на поверхности океана Любви.
Неизмерима глубина, скрытая внутри нас. Непредсказуем,
непостижим человек в своей
сокровенной природе. Просто люди боятся самих себя. И сами себя обманывают.
Счастье человека - в бесконечном познании. Познавать - значит достойно предстоять
Вселенной. Освящать разум Любовью. Стремиться к Истине, не ища своего, доверять и
отдаваться ей. Без Любви нет познания. Изамбар бескорыстно делится с Домиником своими математическими знаниями и философскими обобщениями. Он настаивает на том, что епископ должен сыграть свою роль богослова и осудить его на смерть; и когда Доминику самому придёт черёд умирать, он, наконец, поймёт - почему… Он поймёт, что имел в виду Изамбар, говоря: нет ни прошлого, ни будущего - только Настоящее, где всё начинается. Всегда. И нет ничего невозможного. Только в Настоящем делает человек свой выбор и обретает Свободу. Там Изамбар и Доминик - не судья и осуждённый, а спутники. Навсегда. |
|
Но в этом, линейном, измеримом времени, в "прошлом",
Доминик не смог сделать
настоящего выбора. Как не смог когда-то Пётр, "камень" Церкви. Пока не пропел
петух… Между Изамбаром и Домиником стоял третий. Ревнивый влюблённый, чья любовь
перерастает в ненависть. Иуда-Эстебан. Именно он провоцирует роковую для Изамбара
ситуацию. И, по мнению епископа, делает это осознанно. Эстебан - органист и регент монастырского хора. Он пришёл в обитель вместе с Изамбаром. И минуло семь лет, прежде чем молчаливый математик ошеломил братию чудом своего пения. Он сделал это по просьбе Эстебана, который не мог петь сам из-за болезни. Монахи стали добиваться у настоятеля назначения Изамбара органистом. Эстебан пришёл в бешенство. Как выяснилось, до монашества они вместе учились у одного знаменитого музыканта, и Эстебан всегда видел в Изамбаре непобедимого соперника. Изамбар же последовательно и непреклонно отстаивает интересы своего импульсивного товарища. Он трижды отказывается петь, чем вызывает гнев и подозрения настоятеля. Установив за Изамбаром тайную слежку, настоятель находит предлог обвинить его в ереси. Изамбар не оправдывается. Он безропотно идёт на мученичество. "И мы все недоумеваем, как ему удалось дотянуть до приезда вашего преосвященства", - говорит епископу один из монахов. А Доминик, в свою очередь, недоумевает, вновь и вновь задаваясь вопросом: во имя чего приносится эта жертва? Из любви к недостойному другу? Или из верности философской идее? Вопрос мучает Доминика. Подсознательно он тоже ревнует Изамбара. И к Эстебану, и к музыке, и к математике. Подобно Эстебану, он желал бы быть единственным спутником этой щедрой планеты. Ему трудно смириться с мыслью, что Изамбар - Солнце, которое светит всем. Мир большинства людей - мир иерархии и приоритетов. Но в мире гармонии Любовь едина; в нём одна любовь не бывает больше другой. Она - вся для всего. Поэтому вопрос Доминика - вопрос риторический. |
|
На первый взгляд Эстебан и Доминик - полные
противоположности. Раздираемый страстями,
нервный, чувственный, мнительный эгоцентрист, "посредственный музыкант", который,
по его собственному признанию, не в силах смириться со своей посредственностью;
и непроницаемый, трезвомыслящий, хладнокровный епископ, которого один только Изамбар
и мог задеть за живое как необъяснимый феномен… Огонь и лёд! Но между Эстебаном и
Домиником есть некоторая связь; у них больше общего, чем кажется. Не даром они -
боковые стороны этого треугольника, по сути - соперники. Органист в хаосе страстей способен на интуитивные прозрения, но, постоянно терзаемый остротой собственных чувств, он не знает ни покоя, ни гармонии. Он живёт страданием и побеждён им. При таком невыносимом внутреннем напряжении Эстебан не способен раскрыться, отдаться творчеству. Его страдание становится самоцелью. Именно таков перевёртыш христианства ущербного и извращённого: страдание ради страдания. Культ боли! Бог-Деспот правит этим миром, а люди распинают своих кумиров. В таком мире любить - значит мучить, потому что любить в нём могут только мучеников. С момента встречи с Эстебаном Изамбар обречён. Потому что с момента встречи с Изамбаром обречён Эстебан. Прежде всего - на осознание, что они друг для друга. Гармония осознаёт себя по отношению к хаосу. Осознаёт убийцей. А хаос убивает гармонию, чтобы выжить. Но для Изамбара зло, хаос, страдание - условности. Они имеют место относительно частностей. Сам оказавшись такой частностью, невольной причиной, до предела обострившей противоречия в душе другого, он предпочитает уйти. Он сделал своё дело. И верит, что его смерть станет катарсисом для Эстебана, освободит и обновит. "Когда меня не будет, я перестану мешать тебе, и даже смогу помогать", - говорит он, прощаясь с другом. |
| Доминик - другая сторона медали кастрированного христианства. Это - один из представителей власти Бога-Деспота, церковный иерарх, богослов, блюститель порядка, и, прежде всего - порядка в области мысли. Если бы Доминик, подобно Изамбару, остался простым монахом, пожалуй, он стал бы Фомой Аквинским. Не даром в юности его вдохновляла мысль о "новом, не-августиновом богословии"! Доминик - рационалист и прагматик. А рационализм, как бы он не развивался со дней Аквината до сегодняшних - самое живучее детище средневековой схоластики - правит миром и поныне. То, что говорит Изамбар Доминику, можно с неменьшей актуальностью сказать современному учёному, верующему, что он может оцифровать Вселенную, вычислить её возраст и размеры. И нет ничего удивительного в том, что рационализм религиозный, возникший из потребности логически обосновать и объяснить христианские догматы, трансформировался в своего рода новую религию, в рационализм прагматический, чей храм воздвигнут на обломках христианства. |
|
Новая религия человечества - Культ Выгоды. Теперь любить
- значит использовать. А чтобы
использовать, нужно объяснить. Описать и поставить точку. Ограничить. Изгнать Тайну.
Сначала - охота на деревенских целительниц (сожжение ведьм), потом - высмеивание
знахарства, а дальше - да здравствует современная медицина и человек, единственно-разумный
из всех биомеханизмов! Теперь мы знаем, из чего он сделан, как работает, что ему полезно,
а что - вредно, что ему можно, а чего - нельзя. Мы знаем о нём почти всё! Бедный Пифагор,
впечатлительные средневековые мистики, наивный Кеплер! Они ведь и представить себе не
могли, к какому триумфу научной мысли придёт человечество! И в кошмарном сне не
видели… А вот Доминик бы в обморок падать не стал, ручаюсь. Глядишь, занялся бы феноменологией. Он ведь человек не злой! А в гуманном обществе феноменам место не в застенках, а в лаборатории, под микроскопом. Пусть приносят пользу человечеству! Любить-мучить и любить-использовать. В чём разница? Мы больше не выворачиваем суставы несвоевременным и слишком оригинальным мыслителям. Зачем? Их всё равно почти никто не слушает и никто не понимает. Пусть говорят что хотят. Нам не до них! Теперь мы препарируем материю: режем лягушек, расчленяем атом, потрошим тело Земли, продаём её потроха миллиардами кубометров и сколачиваем на этом капиталы. Материя не кричит, не сопротивляется, что подтверждает нашу догадку о её неразумности и бездушности. Или она кричит, но мы не слышим? И сами мы уже безумные, бесчувственные, дистанционно управляемые биомеханизмы, изолировавшие себя от живого, разумного мира, назвав его "окружающей средой"! Иисус ведь, говорят, тоже не сопротивлялся, когда его распинали. И молчал. Вывод? |
| Разница очевидна. Мучают тогда, когда желают обладать, но не могут, стремятся использовать, но не знают - как; и мстят. А, используя, тоже мучают, но уже не осознают этого, не понимают, не чувствуют; то есть мучают механически. |
|
Лаборатория монсеньора Доминика - застенок. Он -
исследователь-практик, изучающий
колдовство. А деревенские "ведьмы" - его подопытные кролики и лягушки. По отношению
к Жизни, живому, Доминик давно превратился в двигатель машины убийства. Мучая и убивая,
человек становится бесчувственным. Иначе быть не может. Вот почему спасти Доминика,
разбудить его способен только человек-феномен, непредсказуемый, неподвластный никаким
определениям, никакой внешней силе, и бесконечно превосходящий епископа интеллектом.
"Во мне ты видишь человека. В них - нет. Я хочу, чтобы ты почувствовал… Нет никакой
разницы", - вот чего добивается Изамбар! А вот разница между Эстебаном и Домиником просто эпохальна. Эстебан мучает, потому что мучается сам. Его страдание, его любовь-ненависть так велики, что вырываются наружу, обрушиваясь на свой объект. Эстебан слишком живой, ему тесно в себе самом, где он чувствует двойственность человека внутреннего и внешнего; он раздираем их постоянной борьбой. Изамбар для него - камертон, но только он сам может изменить настройку; а мир внешний его сбивает, и внешний человек - на стороне этого мира. Конфликт Средневековья, прошедшего под знаком войны духа и плоти! Доминик в этом смысле - опять-таки человек Нового Времени. Внутренний человек в нём побеждён, связан, усыплён, и не мешает человеку внешнему. Таков путь к псевдогармонии через ущербность, к мнимому единству через кастрацию. Прокрустово ложе прагматиков. Зато удобно! Жизнь без боли, без лишних треволнений… В отличие от слишком живого Эстебана, Доминик почти мёртв. Живёт в нём только ум, который всё упорядочивает и заводит механизм существования. И необходимо огромное потрясение, чтобы обладатель этого ума ощутил и осознал свою ущербность, свою человеческую неполноту. И Доминик, и Эстебан - предатели. Они не антиподы. И при известных обстоятельствах могли бы поменяться местами, как две планеты, вращающиеся вокруг одного светила. Но их объединяет стремление к Солнцу гармонии, вечный, всеобъемлющий Закон Божественной Природы. Изамбар стал для них этим солнцем, при встрече с ним Закон вступил в действие. |
| Изамбар - Человек вне временных границ. Человек Вселенной. И, как бы не менялись представления людей о счастье, о мире, о любви, никогда не забудет: Мир - Тайна. Познать её невозможно. Но познавать - счастье, которое "никогда не перестаёт". |
Copyright © by J.Den 2005-2007 |
|
web design by Alex Wave |